http://herriki.narod.ru/02.htm
БЕДНЫЙ ГЕРРИК!
Геррики и панегеррики
ОПУС 2
– Кто вы, Ситницкий? Определитесь!
– Я читатель со знанием двух языков.
Из комментария
Я уникальный! Таких больше нет!
А.Ситницкий (из комментария)
Прочитав мой опус №1, Ситницкий пожаловался на меня хозяину «Пробирной палатки» Бедному-Горькому, создав очередной шедевральный геррик:
Геррик Ситницкого:
Жалоба Бедному-Горькому
Ах , душа моя, Ванюша,
одолели супостаты
и давно увяли уши,
и стихи мои – кастраты
боле не взмывают писком
над седой равниной моря,
буду пуделям и кискам
я стишки, поэтам вторя,
посвящать, шекспироведы –
это, брат, народ особый,
и не тонут в водах Леты,
их питая злом и злобой.
Мы с Герриком немедленно разразились ответным панегерриком:
Панегеррик Козаровецкого:
"За что тебя кастрировали, брат? –
Спросили у кастрата. – Супостат
Был не жесток ли, мир лишая мужа?" –
"Я пел фальшиво, – он в ответ, – и слух
Всем истерзал, наверное…" – "Но, друг,
Ты так теперь пищишь, что вянут уши!"
Обиженный Ситницкий выдал очередной бессмысленно-противоречивый панегеррик мне и Геррику:
Панегеррик Ситницкого:
Козаровецкий – наш Крылов бескрылый,
Уж точно доведет беднягу до могилы.
Смешон вельми, бо перья рвет из крыл,
Как и тогда, когда переводил...
Мы с Герриком попытались разобраться, почему «бескрылый» «доведёт беднягу до могилы», откуда у него крылья, если он «бескрылый» и из чьих же тогда "крыл" он рвёт перья, но, отчаявшись, это бессмысленное занятие бросили; тем не менее, оценив возросшее мастерство "бедняги" Ситницкого (его геррик хотя еще и не вельми, но уже почти бо), не могли не ответить на комплимент собственным панегерриком:
Панегеррик Козаровецкого:
Крылатый наш, не помирай однако:
Терпи, бедняга, коль ввязался в драку;
И перья на себе не рви вельми ты,
Бо станешь голым, а не токмо битым.
Тут Ситницкий, в надежде, что в двустишиях ЛЯПов будет вдвое меньше, чем в четверостишиях, сменил размер и стал переводить двустишия Роберта Геррика. Увы, ЛЯПов осталось столько же, но они стали такими, что у нас с Герриком, как никогда обидевшимся на переводчика, не хватает слов для панегерриков, которые могли бы стать в один ряд с его герриками; приходится на каждый геррик Ситницкого отвечать двумя-тремя панегерриками.
Геррик Ситницкого:
Страстная и фригидная
Как в притче, посоветую ЖЕНЕ –
Ленись с другими, страсть яви ко мне.
Панегеррики Козаровецкого:
(читать отдельно и вместе)
Выданная тайна
В своих стихах и в жизни он, видать,
Един, желая не жену, а …блин.
Подумать страшно, что жена вот-вот
С ним сделает за этот перевод!
С кого же списан этот стих-урод? –
Жена – не блин, твой стих – не перевод.
Геррик Ситницкого:
На Шифта
Одежку Шифт СМЕНИЛ, и все ИЗ ПЕРВЫХ РУК;
Все кроме шляпы СПРЯТАЛ – НЕ ВОШЛА в сундук.
Мы (с Герриком) сняли шляпы перед переводческим мастерством Ситницкого и воздали ему сразу тремя панегерриками; два приводим здесь, а один оставляем про запас:
Панегеррики Козаровецкого:
Немереные уши
(читать отдельно и вместе)
Он жанр СМЕНИЛ, чтоб не менять манер;
Мнил уши СПРЯТАТЬ – НЕ ВОШЛИ в размер.
Здесь уши глупости опять торчат не вдруг:
Его нелепицы всегда ИЗ ПЕРВЫХ РУК.
В ответ Ситницкий разразился обиженным панегерриком:
Панегеррик Ситницкого:
Ну да, я Вам неравнодушен,
Но также не равноумен.
Достаточно ОБМЕРИТЬ УШИ
И глаза пристальный "кулон"!
Я на глазок обмерил его уши и вместе с Герриком ответил ему сочувственным панегерриком:
Панегеррик Козаровецкого:
Он так ко мне неравнодушен,
И так мне не равноумен,
Что, чуть его завидев уши,
Ему я все прощаю тут же,
Когда меня ругает он.
Одновременно я счел необходимым выразить своё соболезнование Ситницкому и собственным герриком:
Геррик Козаровецкого
Читатель-умник, как растерян ты!
Дела и впрямь идут из рук вон плохо?
Мозги не варят, и глядишься лохом?
Нет сил? – Себя ты всё же до черты
Не доводи: поешь чертополоха!
Тут я узнал, что нашего уникального умника-читателя и переводчика Геррика не обошёл вниманием и Александр Сергеевич Пушкин, который оказал честь нашему сайту своим посещением, а Ситницкому – своим панегерриком:
Панегеррик Пушкина:
...Ни мне, ни площадному шуту
Не удалось прикрыть своих
проказ:
Он по когтям узнал меня в минуту,
Я по ушам узнал его как раз.
И вдруг я увидел Геррика плачущим навзрыд над очередным переводом Ситницкого из Геррика. Я попытался успокоить его, но прочитав перевод, понял, что мои утешения ему не помогут, и теперь мы рыдаем над ним вдвоём – Геррик от горя, а я от сострадания к нему, и слёзы у нас текут в три ручья:
Геррик Ситницкого
Его поэзия - общая могила
Петь мне на лире
дни,
В пустую
– ночи,
И рифмовать на «и»
Нет боле мочи.
Кончать я не могу ,
И даже нечем,
Язык то
– не гу-гу,
Давно заплечен.
На всех налет лежит,
В мозгу извилин,
Один пиит
Им непосилен.
Душой мой червь согрет,
Но точит все же.
Неужто я поэт
Сумнясь ничтоже?
Себе я камень в срок
Воздвиг до срока,
Но злюка
– этот рок!
Трещит, сорока!
Колонн я зрю полет
Но без обиды,
Здесь мой оплот!
...Смеются гниды...
Если Геррик рыдает главным образом потому, что над этим "переводом" стоит имя Роберта Геррика, то я рыдаю из жалости не только к Геррику, но и к Ситницкому, который "не может кончать", поскольку "нечем" (а ведь ещё недавно хорохорился), который "поёт в пустую", потому что нет больше мочи "рифмовать на "и"", и у которого, к тому же, язык "давно заплечен" и нет даже "налёта в мозгу извилин". Но главная причина наших с Герриком слёз – это абсолютная невозможность подняться в наших панегерриках до недосягаемой высоты этого геррика Ситницкого. Он "поёт на лире" дни и ночи и "воздвиг себе" такой "камень" и "зрит полёт" таких "колонн", что этот "пиит" нам просто "непосилен" и мы снимаем шляпы, опускаем руки, преклоняем колени и падаем ниц.
С трудом подавив рыданья и вытерев слёзы, мы с Герриком, "сумнясь ничтоже", послали Ситницкому в ответ наш панегеррик:
Панегеррик Козаровецкого
Он перевёл смешно и рад тому,
Что все вокруг смеются что есть мочи;
Беднягу жаль – ведь невдомёк ему:
Смешон не перевод, а переводчик.
Ситницкий пообещал больше никогда никого не переводить и заявил, что переходит на пародии. "Только не под моим именем!" – сказал ему Геррик. Обиженный Ситницкий заявил, что он пародирует не Геррика, а его интерпретаторов, но Геррик ему не поверил, и мы послали ему собственный геррик – интерпретацию того, чем занимается Ситницкий:
Геррик Козаровецкого
Осёл так дико начал вдруг орать,
Что все вокруг пыхтели, разобрать
Пытаясь воплей этих содержанье.
– Чего орёшь? – спросили у осла,
А он в ответ, набычившись: – Козла
С бараном передразниваю ржанье.
Подумав, мы с Герриком решили оставленный про запас панегеррик про запас не оставлять, а присоединить к предыдущим; им мы и заканчиваем этот опус:
Панегеррик Козаровецкого
Он поумнеет – только дайте срок,
Хотя пока не вяжет и двух строк.
"Спасения от срамоты" не предвидится.
23 марта – 25 мая 2008 г.
ГЕРРИКИ И ПАНЕГЕРРИКИ – ОПУС 1
ПРОДОЛЖЕНИЯ СЛЕДУЮТ